Воспоминания о депортации: «Собрать всю свою жизнь за 15 минут»

Наталия Гуменюк

Меджиту Мамбетову 84. Он хорошо помнит, как ночью 18-го мая 1944 в двери их дома постучали солдаты. На сбор вещей дали четверть часа. Самое ценное взять не смогли - не позволили офицеры. Затем были товарные вагоны, длинная дорога в Среднюю Азию, морозная зима в Узбекистане и массовые смерти крымских татар - от голода, жажды и холода. Вернуться в Крым Меджит ага смог лишь в 1988-м.

«На сбор - 15 минут»

Весной 1944 года Меджиту Мамбетову было 12 лет. Он вспоминает, как в начале мая в его селе Мамбет-Али появились солдаты - примерно с роту. Два офицера - старший лейтенант и капитан - поселились в доме Мамбетова. Родители на русском почти не говорили, а вот старший брат Меджита спросил у солдат - зачем они ходят по дворам и описывают все имущество - даже домашний скот?

«Они ходили, записывали все, по домам ходили и записывали. Старший брат спрашивал у них, почему вы записываете? Они говорят: «ну мы же отступили, затем снова взяли Крым, поэтому, записываем, что осталось за это время, что у вас немцы забрали, а что нет». Они записывали, сколько чего у вас есть, сколько скота, - все записывали, понимаете? Они дней десять вот так ходили, знакомились с деревней»,- вспоминает Меджит Мамбетов.

Крестьяне сначала поверили в такую ​​версию. Впрочем, гром грянул в ночь на 18 мая. Тогда в двери домов начали стучать вооруженные солдаты. Семье Мамбетова дали на сборы всего 15 минут. Пока братья одевали больного и испуганного отца, мать попыталась хотя бы собрать какие-то вещи.

«Матрас вытряхнула и в матрас этот все кладет. А вещи хорошие - они были в зале, где эти офицеры спали, - сундук там стоял. И солдат стал в дверях и нас туда не пустил. Нельзя, говорит, сюда заходить, здесь вещи офицеров. А у нас все вещи там были. - рассказывает Меджит ага. - Всех собрали на колхозном дворе, у двух ворот стали солдаты, они были с оружием. И никого никуда не выпускали. Подъехали часов в десять машин с пятнадцать грузовиков... загрузили нас всех и повезли в эшелоны. Задом машина подъезжает прямо к двери вагона, к которому сбрасывают все вещи из машины - такие вагоны, в которых скот возили».

Только тогда кто-то из военных оговорился, что крымских татар принудительно выселяют - будто бы за измену родине.

«Он сказал, что как предателей родины нас будут высылать из Крыма. В то время так было - евреев расстреливали немцы. Кто его знает - пришли наши, а может, нас тоже будут расстреливать, хотя у меня два брата на фронте были. Нас загнали в вагоны для скота, туда доски вставлены - там только на четвереньках внизу ходишь и наверху также, в полный рост ходить негде. 60 человек в нашем вагоне было. Туалета нет, воды нет, четыре маленьких окошечка наверху - и те колючей проволокой затянуты. Все лезли в эти окошки дышать, дышать было нечем», - рассказывает Мамбетов.

Меджит Мамбетов возле своего дома в Крыму. Апрель 2016

Комендантский режим и массовые смерти

Первые смерти начались еще в пути. Конечным пунктом путешествия стал Узбекистан. Там депортированных поселили в так называемых кибитках - домиках с тоненькими стенами, которые в мороз промерзали насквозь. В их поселении, вспоминает Меджит-Аджи, в первый год из 61-го ребенка выжили лишь несколько. Самому ему пришлось в 12 лет пойти работать сапожником. Взрослых бросили на уборку хлопка, вредное для здоровья производство. Там смертность тоже носила массовый характер. К тому же коменданты их спецпоселения часто просто оставляли людей голодать.

«Паек, который давали, комендант забирал себе, продавал, пил - и все. А людям ничего не давал. Поэтому есть было нечего. То, что давал иногда совхоз, какую-то помощь - вот на это и жили. Поэтому очень много - 50% людей на хлопковых полях умерли»- вспоминает мужчина.

В спецпоселении действовал строгий комендантский режим. За пересечение границы поселка сразу давали 25 лет «зоны». Лишь во второй половине пятидесятых режим немного ослабили. Крымские татары смогли ездить по СССР, впрочем, возвращаться именно на Родину им было запрещено.

Долгая дорога домой

Меджит Мамбетов смог впервые после депортации попасть в Крым только в шестидесятых как турист.

«Все 50 лет мы боролись, чтобы вернуться. Борьба продолжалась у нас все время. Народ у нас сплоченный был тогда. Все вернутся. Теперь, конечно, мы вернулись, но видите, в какое положение мы сейчас попали. Я видел, как война началась, я видел, как наши отступали, как немцы наступали!!! Я видел, как немцы отступали, а наши наступали, я видел, как депортировали нас, я видел комендантский режим, я видел все! Как распался Советский Союз, все я видел за свою жизнь», - говорит Мамбетов.

Когда Советский Союз начал «шататься», Меджит ага решил возвращаться. Уволился с работы, сел в машину и четверо суток добирался до Симферополя. В Крыму купил дом в селе Ромашкино, однако даже прописаться там первое время крымским татарам не разрешали, вспоминает Меджит Мамбетов:

«От одного к другому посылали и не оформляли. Им из райисполкома говорили - не прописывайте и все, поедут обратно. А в то время нас прописывали только по решению райисполкома».

И он добился своего. И уже 28 лет живет в родном Крыму, в собственном доме. Гордится своим садом. А когда речь заходит о тех событиях и нынешних притеснениях крымских татар, Меджит ага не сдерживает слез:

«Мы из Крыма никуда не поедем, я всегда говорю - если надумают меня выслать отсюда, пусть расстреляют меня здесь и все, я никуда не поеду» (плачет).